ES

Цифровое собрание сочинений
Елены Шварц
Плаванье («Я, Игнаций, Джозеф, Крыся и Маня...»)

Плаванье («Я, Игнаций, Джозеф, Крыся и Маня...»)

Я, Игнаций, Джозеф, Крыся и Маня
В теплой рассохшейся лодке в слепительном плыли тумане,
Если Висла — залив, то по ней мы, наверно, и плыли,
Были наги — не наги в клубах розовой пыли,
Видны друг другу едва, как мухи в граненом стакане,
Как виноградные косточки под виноградною кожей, —
Тело внутрь ушло, а души, как озими всхожи,
Были снаружи и спальным прозрачным мешком укрыли.
Куда же так медленно мы — как будто не плыли — а плыли?
Долго глядели мы все на скользившее мелкое дно.
— Джозеф, на лбу у тебя родимое, что ли, пятно?
Он мне ответил, и стало в глазах темно.
— Был я сторожем в церкви святой Флориана,
А на лбу у меня — смертельная рана,
Выстрелил кто-то, наверное, спьяну.
Видишь, Крыся мерцает в шелке синем, лиловом,
Она сгорела вчера дома под Ченстоховом.
Nie ma juz ciala, a boli mnie glowa. 
Вся она темная, теплая, как подгоревший каштан.
Was hat man dir du armes Kind getan? 
Что он сказал про меня — не то чтобы было ужасно —
Только не помню я что — понять я старалась напрасно —
Не царапнув сознанья — его ослепило,
Обезглазило — что же со мною там было?
Что бы там ни было — нет, не со мною то было.
Скрывшись привычно в подобии клетки,
Три канарейки — кузины и однолетки —
Отблеском пения тешились. Подстрелена метко,
Сгорбилась рядом со мной одноглазая белка.
Речка сияла, и было в ней плытко так, мелко.
Ах, возьму я сейчас канареек и белку,
Вброд перейду — что же вы, Джозеф и Крыся?
Берег — вон он — еще за туманом не скрылся.
— Кажется только вода неподвижным свеченьем,
Страшно как током ударит теченье,
Тянет оно в одном направленье,
И ты не думай о возвращенье.
Белкина шкурка в растворе дубеет,
В урне твой пепел сохнет и млеет.
Что́ там? А здесь солнышко греет.
— Ну а те, кого я любила,
Их — не увижу уж никогда?
— Что ты! Увидишь. И их с приливом
К нам сюда принесет вода.
And if forever , muzyka brzmi , — из Штрауса обрывки.
Вода сгустилась вся и превратилась в сливки!
Но их не пьет никто. Ах, если бы ты мог
Вернуть горячий прежний гранатовый наш сок,
Который так долго кружился, который — всхлип, щелк —
Из сердца и в сердце — подкожный святой уголек.
Красная нитка строчила, сшивала творенье Твое!
О замысел один кровобращенья —
Прекрасен ты, как ангел мщенья.
Сколько лодок, сколько утлых кружится вокруг,
И в одной тебя я вижу, утонувший старый друг,
И котенок мой убитый — на плечо мне прыгнул вдруг,
Лапкой белой гладит щеку —
Вместе плыть не так далеко.
Будто скрипнули двери —
Весел в уключинах взлет,
Темную душу измерить
Спустится ангел, как лот...

1975

Год написания: 1975

Опубликовано в: Танцующий Давид. С.20-22;