Афродита улетает в ночь на субботу
Бледная полночь, Фарфоровая сирень, Пятница ускользает из сада. Вдруг я услышала шелест и плеск, Запах розы и серы, Изнемогая, навзничь, сияя двойною луною зада, В голубях и венках проплывала Венера. Я таких голубей еще не видала — Жертву тучную им приготовь. Пели как соловьи, из клюва свесилось жало, Капала темная кровь. Изумрудные, алые — тяжесть не птичия тел. Рядом, конечно, мальчик летел, Натянул тетиву пчелиную, Выстрелил, не целясь, цветком и, смеясь, Пропищал — вот еще одну ранил я! Вытянула гладиолуса стрелу длинную И сказала (а в глазах все туманнее): «На рассвете цветы ваши будут скользкая грязь. Где сестра твоя чистая — Афродита Урания, Может, заперли в гору, может, съел ее змей, Я видала ее, поклоняюсь я ей». А она закружилась смерчом, свечой, Прошептав — суббота, пора домой. И из пены сирени взлетела на птицах, Розами их погоняя и взявши под мышку козла, В белой ночи по горло стояла столица, Средь деревьев блестели везде зеркала. И уже с облаков, торжествуя, она оглядела Поле, полное жертв, — на постели, в траве, в саду, Каменея лежали уже, холодея... Ах, до пятницы новой укуса я в сердце не жду! 15 июня 1978