Шла вдоль залива вся в слезах,
В тоске — в глубокой темной штольне.
И вдруг — далёко на водах
Звон услыхала колокольный.
И я ступила на волну
И вмиг — какой — не знаю — силой —
Над мокрой пронеслась могилой,
И вот — у паперти стою.
Залива разливалась вольно тушь.
Качалась церковь на вода́х,
Не из железа, древа, глины —
Из тонкой-тонкой парусины —
Из чистых непорочных душ.
За облаками купола,
И на коленях я вползла.
Когда направо храм склонялся —
С хоров плач горький раздавался,
Когда налево храм кренился —
То ливень утешений лился,
И снова горький плач в ответ.
Икон не видно в свете мглистом,
Сиял в окладах синий свет,
Багровый, светло-золотистый.
Там отпевали альбатроса,
В гробу лежала Отрок-рыба,
Из сребро-голубых торосов
Там алтаря стояла глыба.
Горели свечи, и овечка
Евангелье в слезах читала,
А стая ангелов из окон
Большой тяжелый руль вращала
И все мористей забирала.
То парусами обрастала,
То их теряла,
То будто рыба, будто саван —
И ввысь взлетала.
Плыла холстинная скала,
Шумели рыбы — отоприте!
Стучали волны — отворите!
И мрак толкал колокола.
Из трюма Вечность привставала,
Она как будто кочевала
По океану в юрте. Веки
Подняв опухшие — сама
Крича о грешном человеке,
Молитва кинулась в туман.
И кто-то взял меня и бросил
Лицом о ржавую осоку.
Фонарь рыбачий одинокий.
Поют небесные матросы,
Затеплив месяц темноокий.

1979

Год написания: 1979

Опубликовано в:

Сочинения, том 1. С. 105-106.