Детский сад через тридцать лет
За Балтийским вокзалом косматое поле лежит, Будто город сам от себя бежит, Будто здесь его горе настигло, болезнь, Переломился, и в язвах весь. Производит завод мясокостную жирную пыль, Пудрит ею бурьян и ковыль, Петроградскую флору. И кожевенный там же завод и пруд, Спины в нем табунов гниют. Ржавые зубы растут из бугров, Изо ртов больших тракторов. Кажется — будет — Народятся из них новые люди И пойдут на Исакий войной, волной... Вой — не вой, все затопят. Если птица здесь пролетает, то стонет, Глаза закрывает, крылом эти пустоши гонит. Там же и раскольничье кладбище дремлет, Сломана ограда, и земля ест землю. Здесь же детский мой садик. Здесь я увидела первый снег И узнала, что носит кровь в себе человек, Когда пальчик иглою мне врач окровянил. Ах, за что же, Господи, так меня ранил? Детский садик, адик, раек, садок — Питерской травки живучей таит пучок. В полночь ухает не сова, не бес — Старый раскольник растет в армяке до небес. Он имеет силу, он имеет власть Ржавые болезни еще раз проклясть. Из муки мясокостной печет каравай Красного хлеба и птицам кро́шит. Он зовет императора биться на топорах До первой смерти и новой пороши. Он берет из прудов черные кожи, И хлещет воздух по роже, И пускает их по небу, как тучи, Весть нести. Город, как туша, разделан — У дикой тоски в горсти. Так человек в середине жизни Понимает — не что он, а где он. Труб фабричных воет контральто, И раскольник крестится под асфальтом. И за то, что здесь был мой детский рай, И за то, что здесь Ты сказал: играй, И за то, что одуванчик на могилах рвала И честно веселой, счастливой была, — О, дай мне за это Твою же власть И Тебя, и детство свое проклясть. 1986