В саду идей
Если ночь застанет тебя у шумящих садов Эпикура, У калитки усни, — это милость, — Где средь листьев белеет понятий скульптура, Случай лысый и Необходимость. Вьется из сердца красной нити конец, Схватит Сестра, запрядет, А вторая веретеном в крестец Толкнет и в сад поведет. Вот я брожу в аллеях уныло, Читаю, что временем полусмыло, Повторяя про себя ежечасно: «Как я счастлива, как несчастна!» Там уж люди ходили, они любовались, Обходили кумиров в изумленье кругом, А другие в отчаянье в мраморе их колупались, Колотясь о подножия лбом. Как понятья белы, и прозрачны они по-девичьи, Как бессчетен их каменный лес, — Там идеи Платона кружились, как чучела птичьи, И, как шар Парменида, на нитях свисали с небес. Солнце ехало вниз, и тени понятий длиннели. Гелиос, о, погоди! Дай мне их все же понять. Но смеркалось так быстро — они только слабо белели — И вдруг побежали — руки разума следом — да где их поймать. Вот и Время — стояло, крошилось и млело, Только я начинала уже прозревать, Как оно побежало, качнулось, осело, И уже не понятье, а не знаю, как звать. О Пространство! — так просто ты в руки давалось, легко. О Блаженство! — за маскою муки скрывалось, — Вдруг разверзлись и хлынули, как молоко, Океаном без формы и пеной они оказались. Бегство! Топот идей. Гипс, разлетевшийся дробью, Мрамор, лопнувший, будто стакан. Кто же варвар, крушащий все эти надгробья? Кто ворвался с дубиною? Кто ураган? Рядом вдруг загремело, кто-то крикнул высоко, Рядом кто-то прошел, приминая кусты, Вспыхнуло в выси, погасло кровавое око: Это Бога убили. Это — умерший Бог. Это — ты. 1985